Отправлено: 27.06.09 23:49. Заголовок: Какгансасъели

Название: "Какгансасъели"
Действующие лица: Диана Ньютон, Тим Фойеррайдер, Ганс, столовые приборы
Дата: 12 ноября 2016 года

Место: квартира Дианы Ньютон
Время: целый день и в идеале еще и ночь ( )
Событие: эээ... кулинарный семинар на тему "что делать с надоедливыми любовниками" )
Участники: Диана Ньютон, Тим Фойеррайдер

читать дальше

 Отправлено: 01.07.09 20:27. Заголовок: Странные ощущения - ..

Странные ощущения - быть в объятьях такого человека, как Тим Фойеррайдер. Но оттого не менее приятные. Будто Диане хотелось спрятаться в них ото всего, что пугало ее. Будто она снова была той маленькой Дианой, что только-только закончила Хогвартс и еще так беззащитна, так беззаботна, так по-детски мила... Странные ощущения - возвращаться на какие-то недолгие мгновения к той Диане, которой Ди была прежде. От них хочется и сбежать, и одновременно они притягивают Ньютон. А всего-то надо - ощутить себя подле сильного, пусть порою властного и грубого мужчины. Пусть он даже сто раз - маньяк и сумасшедший. Да ну и что дальше?
Рядом раздалось какое-то шебуршание - заклинание, под которым был Ганс, потеряло свою силу, и теперь Хопкер пытался извернуться и хоть что-нибудь сделать со своими путами. Естественно, это не получалось. Зато у него прорезался голосок.
- Сволочь... - просипел Ганс злобно.
Ди будто очнулась - она отстранилась от Тима, взгляд ее сделался каким-то мутным и ничего не выражающим. Она забылась на минуту, не в силах с собой справиться, но даже на минуту нельзя было забывать, что происходит.
- Нужно избавиться от него, - бесцветно произнесла женщина. - Выкинуть вон отсюда. И, если позволишь я сама прочищу ему мозги "Обливэйт". Мне это доставит ни с чем не сравнимое удовольствие.
Стоит ли приводить то слово, каким на такие речи среагировал Ганс? Наверное, стоит.
- Сучка...
Диана брезгливо покосилась на него, но ничего не ответила. Для нее он был пустым местом - отныне он просто никто. Хотя нет, пожалуй, одно определение можно оставить: гнусный, мерзкий, сопливый червяк. Но Диана не потрудиться даже произнести это вслух.
- Тебе нужен врач, вот тогда все точно будет хорошо, - ответила Диана Тиму.
Ее перевязка поможет лишь на время, потому как пулю необходимо извлечь как можно скорее. А Диана - небольшой специалист в вопросах столь сложной медицины.
Гансу явно наскучило сидеть смирно. Он решил, что еще за себя поборется. Его отчаянная попытка высвободится вылилась в то, что он принялся выкручивать руки из веревок, брыкаться, и в итоге - мешком повалился на пол, издав громкий стон.
Диана успела только поморщится.

 Отправлено: 15.07.09 21:26. Заголовок: - Сам ты сучка, - по..

- Сам ты сучка, - почти радостно осадил Ганса Тим. Это было ни с чем не сравнимое чувство - оказаться одновременно рыцарем и последней сволочью, но это удваивает радость обладания в два раза. А когда к этой радости примешивается еще и запах крови, то эйфория зашкаливает. И мир, который до этого сворачивался в крошечную красную точку где-то в районе желудка, раскрывается и обволакивает всех участвующих, правда, от этого не перестает быть менее красным.
Ну, во-первых, Ганс был... из мяса. Из тех существ, которые ходят, гадят всюду, бодаются, ведут себя неполиткорректно, но все равно закончат свою жизнь под разделочным ножом, потому что наивно верят в вечную жизнь, в которой существует возможность безнаказанно творить гадости.
Во-вторых, Диана была похожа на улитку. Она была готова тащить на себе любую тяжесть, лишь бы она гарантировала ей безопасность. Тим бы предпочел быть простым слизняком, но не зависеть от этого отвратительного костного образования на собственном горбу.
В-третьих, Тим сейчас был вином. Его кровь надежно сберегала в нем жизнь, но все же настойчиво дезертировала из его организма. Он не мог отдавать ей приказы, ведь несмотря на свое давнее общение с кровью он не знал ее языка. Он мог помочь ей бежать из чужого организма, почему-то порядок можно нарушить с предводителем, который говорит на любом языке. А вот против своей воли идут лишь по приказу того, кого, как думают, понимают до самого конца. Может, это все со времен постройки Вавилонской башни? Может, идя против Бога, люди уже разговаривали на разных языках? Ими двигала жажда расширения пространства, а разве может эта жажда быть утолена речью на одном языке? Раздав народам языки, Бог раздал им по кусочку великой тайны, и собрать ее воедино не сможет больше никто.
Стол был накрыт. Мясо и улитки никогда не подают вместе. Что-то нужно было менять. Вино подают и к мясу, и к улиткам. Улитки изысканнее. А с мясом можно делать все. Улиток глотают целиком. Мясо с наслаждением режут на кусочки. Улитки - пища избранных. Мясом кормят даже собак. Впрочем, улитки - это тоже мясо. Это как посмотреть.
Но у поедания улиток есть свой особый ритуал, а простое мясо раздирают на кусочки без всяких церемоний. Эти вуальки просочились и в человеческие отношения, потому что убить соперника по-настоящему и убить женщину ритуально - это все равно, что еда. Это еще и вкусно. Нет, ну если хорошо приготовить.
На сырых улиток или пережаренное мясо тоже есть свои любители. Свои любители есть на все, даже на пули между двумя жизненно важными органами. К счастью для жизненно важных органов и к сожалению для Ганса, Тим был сторонником классической кухни и сейчас планировал уничтожить мясо. В нем было много прожилок, но оно таким уродилось - здесь даже повар не виноват.
Таким говном надо уметь родиться.
- Я могу попробовать аппарировать отдельно от пули, - хмыкнул Тим на взволнованную реплику Дианы. Потом он произнес какое-то заклинание - и окровавленный кусок металла лежал у него на ладони.
- Я засуну это тебе в глаз, ублюдок, - совершенно спокойно выдохнул Тим.

 Отправлено: 19.07.09 19:02. Заголовок: Скажем честно: лежат..

Скажем честно: лежать на полу, лицом проехавшись по ворсу ковра, отбив себе локти и чувствуя, как немилосердно веревки впились в запястья, мягко говоря, не удобно. Ганс зажмурил глаза, зашипев от боли. Что-то начинало подсказывать ему, что живым отсюда ему не выбраться. Особенно это что-то начало подсказывать после фраз Тима, или как там еще зовут этого сумасшедшего маньяка.
Согласитесь, это ужасно несправедливо, если Ганс умрет в расцвете лет. У него было столько коварных планов, столько идей и махинаций, которые нужно провернуть... А он - раз, и на тот свет. И не факт, что этот "раз" будет таким уж быстрым. Судя по блеску в глазах Тима, который Ганс успел заметить еще тогда, когда Тим связывал его, легкой смерти Хопкеру ждать не приходиться. И все это, конечно, забавно, если бы не было так страшно и плачевно для Хопкера. Пока он держался, пока злость в нем превышала инстинкт самосохранения, но что будет дальше? Неужели Ганс дойдет до того, что бы, как мальчишка, умолять и просить? Нет, такого допустить было нельзя, и Ганс закусил губу, ожидая своей участи на полу...
Но смолчать он не смог:
- Грязный урод.. - просипел Хопкер.
И в то же время раздался возглас Дианы:
- Тим!
Она испуганно уставилась на пулю на ладони Фойеррайдера, а после - на повязку, ставшую после заклинания Тима еще кровавее. Она была всеми руками за то, что бы оставить лечение врачам, потому что их собственные заклинания могут только навредить. Ведь если пуля не задела жизненно важные органы при выстреле, то далеко не факт, что она не сделает этого, когда таким варварским способом будет вытащена. Женщина снова произнесла "Ферулла", что бы лучше замотать рану.
- Тебе все-равно нужен врач, - непреклонно повторила Диана.
Для нее было важно, что бы здоровью его любимого человека ничего не грозило.
А вот здоровью такого, как Ганс - это пожалуйста. Диана, поморщившись, отодвинула свои ноги подальше от валяющегося на полу Хопкера, похожего на недоделанную гусеницу.
Если бы она только знала, о чем сейчас думал Тим... Убийство для Дианы было вещью неприемлемой. Разумеется, исключая те случаи, когда иначе выхода не найти. Сейчас выход Диане виделся вполне разумный и логичный, но что мнение женщины, если запах крови - своей собственной - разбудил в Тиме жажду крови и Ганса?
Ганс снова заерзал на полу. Он наконец-то столкнулся с липким страхом смерти, когда каким-то шестым чувством осознал, что, похоже, это неизбежно...
Но ведь он - червяк. Которого сейчас раздавят ботинком, поморщившись.
- Попробуй, ?*:;%*"! - злобно высказался Ганс, предприняв последнюю попытку едко высказаться...

 Отправлено: 20.07.09 00:36. Заголовок: Это было что-то запр..

Это было что-то запредельное. Умение моментально превращаться из жертвы в убийцу было у Тима в крови. Даже в детстве, когда дедуля своими армейскими сапогами загонял мальчишку на чердак и запирал там, чтобы тот одумался, вместо того, чтобы размышлять над своим поведением, Тим тренировал свои навыки хищника. Он рассматривал старинные книги в поисках тех методов, которые давно растаяли в веках, потому что были слишком жестокими даже для самых темных времен. В фантазии Тима дедушка множество раз умирал, но жалость всегда шла следом. Никаких проступков. Нельзя убивать человека только за то, что он пытается сделать из другого человека достойного члена общества. Иначе общество этого не простит!
Поэтому каждый раз, когда приходилось опускать руки в таз с кровью, Тим боялся, что он почувствует вину. Но когда он стал старше - стало проще. Исчезли ногие внешние барьеры. Теперь он мог быть уверен, что желать кому-то смерти - это действительно его собственная воля, а не проделки коварного демона, зовущегося взрослением. Разменяв третий десяток, человек способен отделить мух от котлет, а приближаясь к сорока, он даже различает их по сортам мяса - и мухи, и котлеты.
Ганс был котлетой. На этой котлете мухи отложили свои жирные, жадные, жрущие все на своем пути личинки. Эта котлета подлежала утилизации.
- Ты - беспомощная тупорылая скотина, как тебя там, - Тим, невзирая на боль, которая неизвестно чьими стараниями немного притупилась, подошел к Гансу и склонился перед ним. Это был знак уважения к тому, кто раньше тебя узнает, что же бывает "по ту сторону".
- Во-первых, при дамах так не выражаются. Тебе ведь было неприятно, правда, Диана? Разумеется, тебе было неприятно, можешь не отвечать. Так вот, подонок. Ты оскорбил даму, урод.
Тим размахнулся, и его мощная ладонь с громким шлепком оставила на щеке Хопкера яркий красный след. Хотелось вышибить из этого грязного ротика все зубы и вставить новые - из подручных материалов прямо в десны.
- Во-вторых, не надо самовольно придумывать какие-то новые факты из моей биографии. Я не... как ты выразился, не буду повторять это при даме... а вот насчет тебя я сильно сомневаюсь. Признайся, ублюдок, в этой жизни ты плохо себя вел. Тебе ведь приходилось напиваться на этих ваших маггловских вечеринках, а, мистер благопристойная тварь? И я точно не ошибусь, если скажу, что ты помнишь далеко не все, что там происходило. Поэтому у меня нет оснований сомневаться, что ты - полное дерьмо, Ганс Хопкер, - еще один удар, на этот раз - сильнее. Но все еще ладонью, плашмя, зубы были вне зоны риска.
- И в-третьих, сука... теперь из-за тебя мне две недели будет больно даже ходить. И я буду следить, чтобы эти две недели тебе было еще хреновее, чем мне. Договорились?
Голос Тима был невероятно вежлив. Нет, с таким лицом нужно заключать фальшивые договоры с недвижимостью, но никак не бить по морде бывшего кобеля своей будущей любовницы. Тим уже не сомневался, что так все и будет. Это такие маленькие примитивненькие инстинктики, которые с самым большим интересом изучаются скромненькими студентками факультетов психологии по всему миру: когда сильный убивает слабого, то та, которая когда-то подчинилась слабому, подчиняется и сильному.
- Диана, ты говоришь - нужен врач? - Тим повернулся к Диане и развел руками. - Тогда врачом буду я. Эй, Хопкирк, - Тим слабо улыбнулся. Рана доставляла ему слишком много хлопот. - Хопкирк, ты в детстве любил играть в больницу? Ну, там, говорить ошалевшим от веселья семилетним девочкам "раздевайтесь, пациент"? По-моему, это самая глупая игра, я в детстве в нее не играл никогда. Но надо же восполнить пробелы, правда? А поскольку мы люди взрослые, игра наша тоже будет серьезной.
И тут он врезал ему по-настоящему. Кровь Ганса, уже заждавшись разрядки, радостно хлынула из разбитого рта.
- Вот сейчас я был зубным техником, солнышко. Сплюньте, пациент.

 Отправлено: 21.07.09 18:50. Заголовок: В этом был весь Тим ..

В этом был весь Тим - странный, непредсказуемый; уловить ход его мысли было непросто, если ты сам немножко не.. маньяк. Всего полчаса назад он обошелся с Дианой мягко сказать не по-джентльменски, и вот уже сейчас вдалбливал Гансу, что при леди не принято даже некрасиво выражаться. Вдалбливал, кстати, вполне буквально...
Диану поражало, с какой легкостью он может разрешить себе действовать так, как ему хочется, и с какой легкостью может запретить другим даже дурное слово сказать. Он жил по своим правилам - если, конечно, у него были какие-то правила - и все остальные должны были им подчинятся. Если бы женщина не была столь напугана, растеряна и вымотана, она бы записала такое качество Тима в минус. Но сейчас, когда самой что-то решить ей было безумно сложно, когда хотелось, что бы кто-то сильный защитил ее, шепнул ей "Не думай ни о чем", она смиренно утихла, и сама с радостью подчиняясь силе Тима.
А вот у Ганса так мило подчиняться не выходило. Увесистый шлепок по лицу был лишь началом, лишь вестником той боли, которая будет следом - когда по его челюсти вмажут плотно сжатым кулаком, и Гансу придется харкать кровью и своими же зубами. Во рту сделалось солено, все лицо опухало, губы были в крови, а прямо перед Гансом, на ковре, в лужице его крови, лежали парочка осколков его бедных зубиков.
- Херовый из тебя стоматолог... - просипел-прохрипел Ганс, сплевывая.
Откуда у него брались силы каждый раз отвечать что-то язвительное, он и сам не знал. Наверное, просто подсознательно попытка защититься. Как у маленькой комнатной собачки, которая будет лаять на ногу, что ее пинает, еще сильнее с каждым пинком.
- Тим, прекрати.. - выдохнула Диана, когда Фойеррайдер на секунду замер, и страшные удары перестали обрушиваться на изуродованного Хопкера.
Все-таки, она была в первою очередь - женщина, а ни одна женщина не выносит грубого насилия. Впрочем, конечно, исключая мужеподобных грубых баб и последних больных на голову садисток. Диана ни к одной из этих групп не относилась. Для первой она была слишком женственной и утонченной, а для второй - слишком нормальной. Именно поэтому она сказала то, что сказала. И даже если Тим ее не послушает - а, скорее всего, это будет именно так - смолчать она не могла. Даже понимая, что Ганс сам нарывается, и делает это с таким упорством, что даже диву даешься проснувшейся в нем мужественности. М-да, где она раньше была, а, Ганс? И все равно он оставался тряпкой и трусом - это клеймо ему не смыть до конца жизни, которая выходит не такой уж и длинной.
Он давно должен был нарваться. Безнаказанность окрыляет, но каждая новая подлость приближает к падению вниз. Ганса должны были давно пристрелить его же "товарищи", или же те, кого он обманул... но он сорвал Джек-пот. Он попался в руки Тиму Фойерраййдеру.
- Кто там, мать ее, голос подал... - прошепелявил Ганс, у которого уже и глаз заплыл, потому что вся щека опухла.. Ему было жутко и больно. Но комнатные собачки не сдаются.

 Отправлено: 03.08.09 21:15. Заголовок: Интересно, куда смот..

Интересно, куда смотрел Бог в тот момент, когда создавал Ганса? Наверняка он отошел куда-нибудь, например, покурить, а в это время прибежал один из его маленьких помощников-эльфов и создал гнусную подделку по неправильно понятым чертежам. Хотя, кажется, маленькие помощники-эльфы бывают у Санта-Клауса. Тогда как же плохо вела себя Диана, что Санта подарил ей эту старшную игрушку для детей с отклонением в развитии? Удовольствие подобные изобретения могли принести только шизофреникам - и Тим сейчас получал удовольствие.
Он не чувствовал, что бьет человека. Наверняка, если покопаться в Гансе (на ментальном уровне, без применения скальпеля), можно найти в нем какие-то задатки человека, удачное скопление которых приводит в рай, но Тим не был гением психоанализа. Он видел только то, что проявлялось на поверхность, и то, что бурлило сверху, напоминая собой канализационные отбросы. Интересно, с каких это пор в Тиме проснулось это метафорическое зрение? Возможно, он всегда видел в людях дерьмо, если они состояли из дерьма, даже если все остальные видели в них красивую сладкую конфетку. Но когда тебя не обманывают с детства, и на все твои детские почему отвечают "так надо", невольно становишься провидцем. Бог, вздохнув, вручает тебе, несчастному, очередной странный талант - видеть дерьмо.
Ганс действительно был похож на сломанную игрушку. Хотелось взять его и порвать, раскидать руки и ноги по чистенькой гостиной и посмотреть, как эти жалкие останки будут сопротивляться. Но Тим только еще раз ударил, на этот раз - под дых.
- Какой клиент, такой и стоматолог. - Огрызнулся Тим. - И вообще, ты чего хотел, это бесплатная медицина. Бессмысленная и беспощадная.
Внезапно он изменился в лице. Если бы его сейчас увидели какие-нибудь социальные службы, то обязательно бы сфотографировали для социальной рекламы, которая пропагандирует добро и мир во всем мире.
Тим подошел к Диане. Он подошел к ней, обнял ее за плечи и посмотрел на Ганса.
- Диана, дорогая... здесь он испачкает ковер. Здесь его труп испачкает ковер.
Так же, обнимая своих императриц, римские императоры стояли около плахи, где вешали рабов. Так же средневековые короли, обнимая своих королев, любовались на предателей, распятых на колах перед замком. Так же нацисты любовались на изуродованных концлагерями евреев, обнимая своих фрау, обещая им сумочку из еврейской кожи высшего сорта.
Так сейчас Тим смотрел на Ганса, так же Тим сейчас обнимал Диану. В его жестах спорили нежность - к женщине и отвращение - к бесправному куску мяса на полу.
- Поэтому я думаю, что целесообразнее перенести его на балкон. Ты не возражаешь?
Возражения не принимались. Возражать могло только лежащее на полу - оно могло прямо сейчас умереть и по какому-то парадоксу вознестись в рай. Но оно так хотело жить, что даже не возражало. Правда, в холодной среде продукты хранятся дольше?..

 Отправлено: 11.08.09 16:39. Заголовок: У Дианы все похолоде..

У Дианы все похолодело внутри, когда до нее дошел смысл слов Тима. Он нисколько не шутил, когда говорил о трупе, и это было вовсе не для того, что бы приукрасить свою речь и заставить Ганса испугаться еще больше. Тим произнес это обычным, будничным тоном, будто убить человека - это просто прозаичная вещь. Нет, вполне возможно, что это именно так и есть, если смотреть на убийства как на простой акт, смотреть в целом. Люди убивали друг друга с незапамятных времен - и из-за причин менее значимых, чем порушенные надежды. А иногда - и вовсе без причин, просто потому, что так захотелось, или настроение тому способствовало.
Да и что с того? Ну был человек. Ну теперь его нет. Ножом в грудь, веревку на шею, оружейный выстрел - и все, человека просто нет. Это не так уж и сложно - здесь нет никаких оттенков. Только черное и белое. Есть и нет. Жил и умер.
Но в случае Дианы человек, который должен был лишиться жизни, не являлся каким-то абстрактным человеком. Вот он, из плоти и крови, что он отхаркивает на ковер, вот он, Ганс Хопкер, лжец и низкая личность. И Диана проклинает его едва ли не всю свою жизнь, но она никогда не желала ему смерти.
- Оставь его... - тихо произнесла женщина.
Ее сковал страх, и протестовать эмоциональнее и действеннее у нее просто не выходило.
Да, она хотела, что бы весь этот ужас закончился. Она мечтала, что никогда больше имя Ганса Хопкера не всплывет в ее жизни. Мерлин, да она и мстить ему не собиралась - не хотела ни связываться, ни пачкать руки. Он для нее был образцом всего самого поганого и низкого, и Диана просто хотела, что бы никогда больше это ее не касалось.
Но судьба рассудила по другому - она не просто вернула Ньютон в ее нерадужное прошлое, она сгустила краски настолько, что Диане предстоит увидеть последние часы Хопкера.
Но что, если бы Тима не оказалось рядом? А было бы все очень просто: Диана бы подчинилась требованиям Хопкера, потому что боялась за свою семью - за своих сестер, за отца и мать. Она бы не позволила, что бы что-то им угрожало по ее вине. Диана всегда была гордой, но ради дорогих ей людей она была готова на все.
- Пожалуйста, просто отпусти его. Он слишком труслив, что бы мстить. Мы просто заставим его все забыть, не надо больше... - Диана положила свою руку на плечо Фойерайдера, желая остановить мужчину. Она знала, что его не устроит то, что она просит, но неужели он не сделает это ради нее? Ей было страшно, и ей не хотелось ни чьей смерти.
Ганс же... После новых побоев он глухо стонал, не в силах огрызаться и язвить. Он скрючился на полу, пытаясь - насколько это возможно в связанном положении - сжаться в комок. Зрелище было отвратительное - побитый, окровавленный, но еще пока живой человек, который стонет от боли и отрывисто дышит.
Возможно, Диане и правда стало его жалко. В отличие от Ганса, она знала, что такое доброта и милосердие. И ей было неприятно смотреть на то, что стало с Хопкером - отчасти по ее собственной вине.
Женщина подняла глаза на Тима, и в них читалась мольба. Диана просила отпустить того, кто причинил ей боль, потому что она сама не хотела уподобляться ему и причинять боль в ответ. Тем более, забирать жизнь.
- Тим, пожалуйста.

 Отправлено: 11.10.09 09:16. Заголовок: Они жили. Они постоя..

Они жили. Они постоянно жили в его доме, не оставляя его ни на минуту. Никакого покоя, потому что вокруг только чужие слова, чужие желания, чужие эмоции. Никакого понятия о красоте, потому что чужих это не касается, красота не приносит им пользы. Красота нужна только затем, чтобы понравиться человеку и впиться в его главную артерию, а для всего остального красота была только помехой. Но они постоянно жили в его доме, считая, что они наполняют его красотой.
Они даже переставляли вещи, убеждая, что так красивее. Пытались внести в его жизнь четкий геометрический порядок. Они не знали, что четкий геометрический порядок - это признак смерти.
Но они боялись смерти. Они считали, что смерть - это плохо.
Тим ненавидел, когда воспоминания просачивались в его настоящее. Переживая все то же, что и много лет назад, он снова попадал во власть демонов, от которых, казалось, излечился. Давно забытые рефлексы снова пробивались наружу и заставляли давиться былым. Рефлектоный страх, рефлекторная нежность, которая служила защитным механизмом. Они приходили подарить ему счастье, считая, что знаю лучше, в чем оно заключается. Они знали... они просили. Сейчас его словно окунули с головой в то время, когда он еще пытался стать человеком.
- Нет. - Жестко ответил Тим. На него не должны были действовать трогательные просьбы, они не должны были существовать в его реальности. Он сам ее создал, а такой трогательной ерунды он создать не мог.
- Ты просто не понимаешь, что такое память, Ди. Память - это просто набор событий, а ты хочешь избавить от этого человека, который не заслужил этого. Ты не понимаешь, что ты не сможешь изменить его жалкую душонку? Ты сейчас хочешь показаться доброй, да? Женщина высоких моральных принципов, как в сказочках, да? Тебя ведь учили, что мужчинам нравятся добрые женщины, тебя ведь воспитывали так, чтобы ты могла им понравиться, даже твои волосы, длинные, в каком из модных журналов ты вычитала, что мужчинам нравятся длинные волосы?!
Тим и сам не понимал, что говорит это вслух. Сопротивляемость рефлексам возросла в разы, но у механизма снесло крышу. Он прижал Диану к стене, он намотал ее локоны на кулак и дернул. Хотелось причинить ей боль - Тимом руководило то, что он еще не понимал, но даже мысль о том, что Диана может испытывать к этому своему Гансу что-то, кроме ненависти, заставляла распаляться, желая обладания. Больше, больше. Скажи, милая моя девочка, неужели мир никогда не избавиться от этого глупого комплекса?..
- Жалость - это разрушающее чувство, Ди. Ты думаешь, я никогда не жалел? Никогда не сострадал? Погляди на меня, и каким я стал просто потому, что МЕНЯ никогда не жалели! Никогда! Я был слишком хорошим для них. Слишком сильных! Когда меня были, они закрывали глаза - он сильный, он обязательно справится! А когда я, избитый и искалеченный, вставал и давал сдачи, на меня сразу показывали пальцем: как же ты можешь так обращаться с ними, как? Когда толпа убивает человека, они не видят ничего странного и просто жалеют, а когда человек убивает толпу - они боятся и стараются изобрести для него новый закон. Самый строгий. Знала бы ты, как я ненавижу...
Он ненавидел человечество. Он больше к нему не принадлежал.
Он хотел, чтобы и Диана возненавидела Ганса. Чтобы больше ему не принадлежать.
Он поцеловал ее так глубоко, что, казалось, хочет дотянуться до сердца. Достать и посмотреть, какой капилляр отвечает за любовь к Гансу. Чтобы перерезать его, пусть даже сердце и остановится.
Он прижимал ее к себе, едва не отрывая от пола, он не чувствовал ничего, кроме невесомости. Кровавые ошметки, валяющиеся на ковре, не были для него помехой. Он ревновал - ревновал, да, к этому образу, который уже давно не жил в распластанном на полу теле. Он хриплым шепотом просил о прощении словами, которые неверно переведены на человеческий язык.
Прости, прости...

 Отправлено: 12.10.09 00:56. Заголовок: - Но Тим... - его ре..

- Но Тим... - его резкий и непреклонный ответ напугал Диану. Она знала, что ей не нужно перечить, но все равно не смогла промолчать... Потому что решалось многое - решалась человеческая жизнь. И если бы цена не была столь высока, то Ньютон и не подумала бы вмешиваться. Но жизнь - это слишком много.
У каждого человека есть это право - жить. Плевать, кто и как использует данную ему возможность: одни утопают в жестокости, другие - в милосердии; одни спешат забрать все себе, другие - покорно отдают; одни проклинают, другие благословляют; одни решают идти до конца, другие опускают руки. Жизнь - это много, жизнь - это, пожалуй, все, что есть у человека. И не им с Тимом решать...
Мужчина не остановил свою речь на веском "Нет". Диана с замирающим сердцем выслушала все, что попытался донести до нее Тим - она прижала руки к груди, и так и стояла, смотря на него все с тем же выражением мольбы и испуга...
Но и это продлилось недолго - ибо в следующее мгновение испуг стал реальным страхом, Диана оказалась прижатой к стене, а сильная рука Тима больно вцепилась в ее волосы.
- Тим! - воскликнула она, не понимая, что она сделала не так, и почему он говорит о ней такие вещи, о которых она сама никогда не задумывалась, и которые казались ей чужды. Ее ослеплял страх, ее ослепляло непонимание. Она не сопротивлялась. И не думала об этом - ей бы разобраться с тем, что он наговорил... И почему?...
- Ты не понимаешь... - прошептала она. - Я не хочу... не хочу, что бы он помнил обо мне... на остальное мне плевать... Тим... Тим, мне больно...
Она вцепилась пальцами в его плечи - и не думая отталкивать его, но желая остановить боль, которую он причинял ей. Ньютон смотрела прямо ему в глаза, ища ответ на свой единственный вопрос: почему он поступает с ней так?
...Один против всех - вот была его позиция. Один против ничего не значащих для него людей, которые, тем не менее, могут причинить боль. И разговор здесь не только о боли физической. Гораздо больнее, если задевают что-то важное в душе. И Тима тоже можно задеть именно так, не смотря на его внешнюю толстокожесть - кажется, что его ничего не волнует, что он идет наперекор всему и никогда не обернется на тех, кого оставляет позади, он - борец, он - бунтарь, он - человек собственного на все мнения... Но он тоже, черт побери, умеет чувствовать. По своему, пропуская все через свое необычное, странное восприятие.
А Диана не относилась к тем, кто ничего для него не значил. Напротив, она была его камнем преткновения, той, кто против воли могла волновать его и заставлять меняться. И Тим становился будто пойманный дикий зверь, к которому проявляют ласку, и зверь этот просто не знает, как реагировать на нее, даже не смотря на то, что и нежность, и жалость, и добро не чужды ему, но они для него всегда были другими...И остается метаться.
Ревность? Неужели здесь есть место ей? Но разве не об этом ей говорил его поцелуй - такой, будто уже в нем Тим хотел доказать, что Диана и мысли о ком-то другом не должна допускать? Жаркий, требовательный, губительный для ее самообладания. Ее ноготки впились в плечи Тима, и это чувствовалось даже сквозь рукава рубашки - но это значило лишь то, что Ньютон не хочет ни на секунду его отпускать и оставаться одной. Она хочет быть его. Разве он этого еще не понял?
А Ганс... Ганс - это всего лишь ее личный призрак, как те, что бывают в забытых всеми домах. Ничего более.
Руки женщины скользнули выше, к шее мужчины и, наконец, пальцы Дианы зарылись в его волосах, а все ее тело подалось вперед - она прижалась к Тиму, желая забыть все - и Ганса, и страх, и саму себя.

 Отправлено: 13.10.09 00:51. Заголовок: Жизнь нужно прожить ..

Жизнь нужно прожить так, чтобы было стыдно рассказать, но приятно вспомнить. Почему-то все делают упор именно на "стыдно рассказать". И Тим готов был ручаться, им будет стыдно, и лишь потому, что вспомнить на самом деле будет нечего. Бесконечные любовные увлечения, которые не имеют ничего общего с истинным значением слова "любовь". Алкоголь, табак, психотропные вещества, нарушение общественного правопорядка, скачки под непонятную музыку, пустое времяпровождение. Сто двадцать дней Содома. В условиях современной реальности они превращаются в триста шестьдесят пять дней в год.
Тени на стенах. Он никому ничего не сделал, за что?!
Тени на стенах обступают его, поэтому Тим никогда не оборачивается. Уж если его и убьют, то он хотя бы не будет до конца уверен, что его убила эта самая тень.
Эти тени - духи умерших. Сами умершие могут дни и ночи скакать на танцполах, наливаться горючим или кувыркаться в постели с незнакомцами, к жизни это никого из них уже не вернет. А Тим всегда боялся людей, которые без страха могут положить свою жизнь на алтарь священного идиотизма. Он боялся их куда больше убийц, маньяков, террористов, воров и мошенников. Психологию преступников он мог понять. Он не мог понять психологии тех, кто добровольно становится дерьмом.
Бояться нужно только неизведанного, но разве Тим сам не пробовал заявиться в какое-нибудь маггловское стойло, сесть за барную стойку и заказать зеленоватую, тягучую гадость, зовущуюся абсентом? Разве он не пытался поглотить этот зеленый синтетический огонь, чтобы заглушить свой, внутренний, из плоти и крови? Разве не корчился он после этого в муках в грязной кабинке маггловского общественного туалета, силясь уговорить свой желудок, что алкоголь - лучшее решение их общих проблем? Он и сам проходил через все стадии падения вниз, но упорно пружинил вверх. Жизнь не хотела топить его таким способом, у нее на Тима были свои планы.
И все же, побывав на этой разновидности дна - для счастливых по меркам цивилизованного общества, - Тим готов был отдать себя на растерзание диким животным, лишь бы не возвращаться туда снова. Запирать свою сущность в куче ничего не значащих людей значило помочь им линчевать тебя за то, что ты не такой, как все. Тим бежал от толпы, поэтому он не понимал ее. Или бежал потому, что не понимал.
Он не знал, что эта толпа делает за закрытыми дверями. Для этой толпы снимались фильмы - для каждой возрастной категории свои, - коротые объясняли законы размножения. Семейные фильмы о размножении - с цветами и тортами. Романтические - с цветами, тортами, и простынями. Молодежные - с простынями и взбитыми сливками. Фильмы о размножении для взрослых... впрочем, неважно. Тим не любил эти фильмы о размножении. Никакие. Созданию никчемных копий он предпочитал уничтожение. Женщина становилась для него исчадием ада хотя бы потому, что могла производить на свет потомство. Ах, что? - все великие ученые и мыслители были рождены женщинами? Пардон, самые отъявленные мудаки в этом мире тоже были рождены женщинами. Как ни странно.
Все эти прописные истины созданы для воспитания толпы. Тим ненавидел толпу.
Тим любил одну-единственную женщину. Он прижимал ее к стене, как когда-то хотел прижать и задушить очередную тень, но под его руками билась податливая плоть. Настоящая, живая женщина, способная на глупость и предательство, на истерики и злобу, на любовь и нежность... Тиму захотелось плакать. Нет, нет, так не может быть. Она была слишком особенной, чтобы повторять тысячи сумбурных ночей на глазах у безумного кровавого ошметка, глаза которого бы осквернили это таинство.
Тим отстранился. Его зрачки расширились до невозможности, казалось, у него абсолютно черные глаза.
Прошу тебя, Диана...
О чем?
- Нет, нет, нет... - как заведенный, повторял Тим хриплым шепотом. - Только не так, не так...
И снова перед глазами картинка: он, маленький, прячется от деда за диваном, обняв любимую плюшевую игрушку с пуговицами вместо глаз. Вдруг дверь открывается, и диван вздрагивает. На него приземляются два тела. Одно из этих тел дало Тиму жизнь, другое много кому дало жизнь, но Тим об этом, понятное дело, знать не должен. Одно из тел целует другое, и Тим слышит странные хлюпающие звуки, Тим недоумевает - так же хлюпал канализационный сток, когда его прочищал сантехник. Одно из тел начинает постанывать, Тим вздрагивает: что там это, чужое, тело, делает с телом родным? Маленький мальчик вновь ощущает дрожь дивана и вскакивает. Не видя ничего, он вылетает из комнаты.
С тех пор за ним ходили тени.
- Диана, пожалуйста... я не могу. Это... не так, как должно быть.
Меня здесь вообще быть не должно.

 Отправлено: 17.10.09 22:59. Заголовок: Ганс впервые в жизни..

Ганс впервые в жизни молился, и впервые в жизни готов был сказать Диане спасибо.
Он лежал на полу, скрючившись и пытаясь не стонать, зажмурив глаза и ничего не слыша. Ему дали передышку в его боли, отсрочку от неминуемой гибели - и он был обязан этим Ньютон, а не кому-то еще. Обязан женщине, которую притеснял, ненавидел и ни во что не ставил всю свою жизнь - называл ее глупой, дурой, простушкой, идиоткой, но теперь мысленно благодарил ее за свое спасение.
И волновало его сейчас лишь то, что его никто не трогает, и что его предоставили самому себе - пусть и крепко связанный, но он мог перевести дух. Он не знал, что будет дальше, не знал, сколько времени ему дали. Но безумная надежда явилась ему, и за нее он благодарил Мерлина.
А что будет - то и будет...
...Диана уже и не помнила себя: страстный поцелуй и крепкие объятья вытеснили страх и беспомощность. Все женское естество откликалось на ласки, и Диана сходила с ума. И это было чертовски приятно - это было так по-женски, когда ты можешь ни о чем не думать, ни о чем не беспокоится, просто быть для кого-то.
Плевать на условности. Плевать на правила. Плевать на страхи. Плевать на Ганса. Плевать на себя. Плевать на самую жизнь - ту самую, которую она вела до сегодняшнего дня. Все слишком старо, все слишком обычно, все слишком скучно и серо. Разве не интереснее хотя бы один раз отпустить себя на волю? Быть опьяненной ей? Желать ее все больше и больше?
Диана любила. Любила этого странного, помешанного, и в то же время необыкновенно прекрасного человека...
То лед, то пламень. То страсть, злость и ревность, а то - повиновение и какой-то детский, непонятный страх. И это все Тим.
Он отстранился от нее, а женщина будто оказалась без воздуха. Его спонтанная ласка вызвала в ней отклик, и она сама хотела дарить ласку, но Тим уже шептал "Нет... нет...нет.." И будто Диану со всей силы столкнули с тем, что у нее есть на самом деле, будто слепец вдруг снова прозрел, и увидел, что вокруг него: пустая квартира, окровавленный человек на полу, запрятавшийся где-то Томас, раненный Тим, ее собственная беспомощность и совершенно непредсказуемая, вышедшая из-под контроля ситуация.
И Ньютон стало страшно - стало противно от себя, она испугалась своих безумств, с ужасом осознала, что ей вдруг сделалось плевать на Ганса, который находился в этой комнате. Она была для себя каким-то страшным чудовищем, монстром, зверем. Она минуту назад была неуправляемой и сходила с ума...
И Тим был прав. Так не должно быть.
Диана подняла на него глаза, полные слез. Ее трясло.
"Что я творю? Что со мной происходит? Не оставляй меня, только не сейчас..."

 Отправлено: 23.02.16 14:58. Заголовок: Интересный пост. А я..

Интересный пост. А я вот думал, как себе оформить допуск сро. Надо взвесить все за и против.